Возвращение из рая - Страница 65

— А вот ты, мудила, попробуй — укради что-нибудь, я тебе покажу не только свиней собачьих, но и собак свинячьих! — пригрозил я напоследок. — Закончили прения. Остаешься один дома. Поссать, погадить — в садик. Дошкандыбаешь. Служащие отеля будут там твой капкан убирать — затаись и не возникай. Ну а если кто-нибудь сюда к нам полезет... Сам понимаешь.

— Не трухайте, Шеф. Я пока хоть и с тремя лапами, но за вас, Шеф, за Тимурчика и за Джека кому хошь козу заделаю!..

* * *

Когда мы вышли из отеля под жесткий полосатый навес над входом и прошли по красной ковровой дорожке мимо огромных керамических вазонов с потрясными цветами, мимо квадратных колонн, поддерживающих этот длинный полосатый свод, откуда-то сбоку (я сидел в рюкзаке за спиной у Тимура и поэтому ни фига не сообразил — откуда?..) мягко выкатился «линкольн» последней модели, затормозил прямо перед нами. То, что это была именно «последняя модель», сказал потом Тимур. Он в автомобилях сечет невероятно!

Из-за руля выскочил абсолютнейший китаец в черной маечке под самое горло, в легком черном пиджачке с закатанными рукавами, в черных же брючишках и каких-то очень мягких, совершенно неслышных туфлях. И как у всех здесь в Калифорнии — темные очки на полфизиономии. А пистолетом от него за версту разило!..

Странная у нас была первая половина этого дня — два человека в черном: раввин Моше Фейгельман (тот, правда, был еще и в шляпе...) и теперь вот этот с понтом Водитель-полицейский Китаец. Без шляпы, но зато в черных очках.

Кстати, очки он тут же сдернул и поклонился всем нам ну совершенно по-китайски! Я сколько раз видел по телику вот такие китайские поклоны. И у нас в Квинсе, в китайской лавке...

— Чжи-Бо — мой партнер, — представил его Пит Морено. — Теперь — ваш водитель.

— Можно просто — Боб, — улыбнулся Китаец.

— А это — Джек Пински, детектив. Нью-Йорк полис департмент.

— Добрый день, сэр. Мы виделись вчера в аэропорту.

Джек протянул руку Китайцу:

— Просто — Джек. А это — Тим Истлейк.

— Привет, Тим.

И тут произошло невероятное! Стоило мне только высунуться из-за плеча Тимура, как этот китайский «просто Боб» сказал мне на кристально чистом шелдрейсовском языке:

— С вами-то, мистер, я полагаю, проблем не будет. Судя по тому, что я слышал и читал о вас, — вы превосходно знакомы с работами английского профессора Ричарда Шелдрейса.

Мы с Тимуром так и присели на задние лапы!.. Даже Джек, уж на что невозмутимый тип, и тот чуть в осадок не выпал.

— Так что, мистер Плоткин-Истлейк фон...

— Просто — Кыся, — демократично прервал я китайского Боба и протянул ему лапу из-за спины Тимура.

— Тем лучше! — Боб аккуратно пожал мне лапу.

Джек наконец обрел дар речи и удивленно спросил:

— О Боже! В тебе-то это откуда, Боб?!

— С детства, сэр. От мамы. У мамы — от бабушки. У бабушки — от прабабушки. И так далее. В нашей семье ВСЕ ЭТО шло изначально по женской линии, — по-английски сказал Боб даже без намека на хвастовство. — За много сотен лет еще до возникновения теории профессора Шелдрейса. Возможности диалога Человека с Животным еще в пятом веке до нашей эры описаны древним китайским философом Лао-цзы...

— Грандиозно! — искренне восхитился Джек Пински и неожиданно попросил всех нас — и Пита, и Боба, и Тимурчика, и меня:— Ну-ка прошвырнитесь в сторонку минут на десять. Я один хочу осмотреть это чудо автомобильной техники.

И из небольшой сумочки, висевшей у него на плече, Джек вытащил приборчик размером с телефонную трубку. Приборчик, который мы с Тимуром у него еще ни разу не видели. Темнила чертов!..

— Не беспокойтесь, сэр, — улыбнулся ему Боб и показал Джеку точно такой же приборчик. — Я обе машины проверил на эти «русские народные игры». Все чисто.

Мы с Тимурчиком переглянулись: что это еще за «русские народные игры»?! Уж кто-кто, а мы с ним должны были бы знать про это! Где бы мы сейчас ни жили, но мы с Тимуром — все равно же РУССКИЕ!

— Что это за «игры», Джек? — подозрительно спросил Тимур. — Что-то мы с Мартыном таких игр не помним...

— А это, сынок, когда один большой «мерседес» или вот такой «линкольн» вдруг взрывается вместе с пассажирами и улетает в небо в виде большого количества маленьких некрасивых кусочков.

— Сейчас в России эти игры очень популярны, — добавил Боб.

— И эти штуки гарантируют, что мы не превратимся в маленькие некрасивые кусочки? — спросил Тимур у Пита Морено и показал на приборчики в руках Боба и Джека.

— Нет, — ответил Пит. — Это вам гарантируем мы — Джек, Боб и я. А приборы нам в этом только слегка помогают. Поезжайте на «Парамаунт», а я возвращаюсь на «Джей-пи-эл». Привет!

* * *

«Ну что сказать вам за Лос-Анджелес? Таки — не Нью-Йорк!» — как выразился бы Шура Плоткин с легким ироничным еврейским акцентом, которого в нормальной речи у него и отродясь никогда не было.

И был бы прав. «Таки — не Нью-Йорк».

Все очень одноэтажное, разнесенное хрен знает на какое расстояние, соединенное скоростными дорогами — фривеями, с кучей съездов в улицы с односторонним движением и в бульвары с двусторонним...

Где-то внизу и сбоку, в стороне — даунтаун с мрачноватыми высоченными домищами, смахивающий на спрессованный кусок нью-йоркского Манхэттена.

Боб сказал, что Лос-Анджелес — единственный город в Америке, центр которого находится на его окраине...

А так все, повторяю, тоскливо-одноэтажное, залитое солнцем, невероятно вытянутое в длину предместье ожидаемого и неначинающегося большого города!

Но это мое личное, скороспелое и неквалифицированное Котовое мнение, и на него, как говорит Шура, «можно положить с прибором». Что это — я не знаю, но Шуре верю.